Песенка для Нерона - Страница 60

— Чего?

— Сокровище Дидоны, — он побледнел, как овечий сыр. — Ох, да ладно тебе, мы говорили о нем еще в старые времена, ты не мог не слышать.

— Нет, думаю, я бы не забыл ничего, касающегося сокровищ. О чем вы говорили?

Он покачал головой.

— Поразительно, — сказал он. — Кой хрен ты вообще делал целыми днями тогда, во дворце?

— Сокровище Дидоны, — сказал я. — Рассказывай.

Он ухмыльнулся.

— Легендарные сокровища Дидоны из Карфагена, — сказал он. — Ты же знаешь, кто это, да?

— Конечно, знаю, — соврал я. — Но какое отношение он к нам имеет?

— Она, — сказал Луций Домиций с раздражающе самодовольной ухмылкой. — Дидона была царицей Карфагена, она влюбилась в Энея. Это основатель Рима, на случай, если ты не...

— Проехали.

— Царица Дидона, — сказал он, — владела огромными богатствами: золото, серебро и драгоценные камни, и если верить старинным историям, оно было где-то спрятано, место забыто, клад никогда не нашли. Ну так вот, — продолжал он. — Я нашел его.

Мне показалось, я ослышался.

— Ты его нашел?

— Ну, практически. Был такой чувак — Виникул, нувориш из всадников, сделал себе состояние, спекулируя на зерновых контрактах, и он видел его, в глубокой пещере на побережье Африки. Но клад такой потрясающе огромный, что он взял только то, что мог увезти, а остальное оставил; буквально на следующий день его арестовали по подозрению в убийстве — он отравил трех своих братьев и их сыновей, чтобы завладеть семейным предприятием; ужасное было дело. В общем, во время суда он передал, что должен безотлагательно встретиться со мной, поэтому я приказал привести его и он мне все рассказал. Сказал, что если я его помилую, он покажет, где спрятано сокровище.

— И ты ему поверил? Брось, ты не настолько тупой.

— Конечно, я ему поверил, — ответил Луций Домиций, — потому что в его багаже при обыске обнаружилась примечательная коллекция древних финикийских золотых столовых приборов — блюд, кубков, тарелок и бог знает чего еще. Знающие люди осмотрели эти предметы и заявили, что они определенно финикийские и безусловно очень древние.

Я нахмурился.

— Вроде бы ты сказал, что Дидона была царицей Карфагена, а не Финикии.

— Карфаген был финикийской колонией, идиот. Что означает, — продолжал он, — что добро, которое при нем нашли, именно того сорта, которое должно было быть в кладе Дидоны. Ну, я был чрезвычайно взволнован, как ты можешь вообразить. Прежде всего, я никак не мог закончить дворец, денег постоянно не хватало. А кроме того, никто не может устоять перед тайной клада, это в человеческой природе.

— Значит, ты помиловал того чувака?

— Разумеется, нет, — ответил Луций Домиций. — Он из чистой алчности убил семерых. Нет, я вернул его в суд, чтобы он получил по заслугам. Но ему я об этом не сказал.

— Ты не сказал.

— Конечно, нет. Я сказал, что мы не будем отменять суда, но я позабочусь, чтобы он сбежал из тюрьмы, получил новую личность и смог поселиться где-нибудь далеко от столицы, чтобы начать новую жизнь.

Я приподнял бровь или даже две.

— И он повелся?

— Вообще без проблем. Когда все считают тебя простаком, не составляет никакого труда обдурить любого. В общем, он дал мне самые подробные указания, как туда добраться, нарисовал карту и все такое.

— Но ты же не забрал клад? Почему, блин, нет?

Он вздохнул.

— Ну, для начала, я хотел сам за ним отправиться, понимаешь? Глупо, конечно, но мне хотелось найти его самостоятельно. Кроме всего прочего, это было бы прекрасно с точки зрения общественного мнения — я нахожу огромный клад, исторически связанный с самим основателем, затем благородно передаю в казначейство, ничего не оставив себе. Дела тогда обстояли так, что я нуждался в каком-нибудь благоприятном знамении, чтобы понизить градус ненависти ко мне. А вскоре все начало просто разваливаться, практически все мои полководцы и наместники стали метить в императоры и никому из них нельзя было доверить эту тайну. Все, чего я добился бы — это снабдил того или иного претендента деньгами, которыми он мог расплатиться с солдатами за захват трона. А потом, разумеется, мне пришлось в спешке удалиться, на этом все и закончилось.

Прошло довольно много времени, прежде чем мне удалось подыскать слова, и первое из них было «ублюдок».

Вид у него стал удивленный.

— Что?

— Ублюдок, — повторил я. — Ты тупой, эгоистичный, говноголовый ублюдок. Ты говоришь, что все эти годы, пока мы умирали от голода и прятались от стражи, ты знал, где лежит огромное богатство, которое только и ждет, чтобы его забрали.

Он коротко усмехнулся.

— Честно говоря, — сказал он. — Это первый раз за много лет, когда я о нем вспомнил. В смысле, все прошлые дела и проблемы превратились для меня во что-то вроде сказочных историй. Но да, я полагаю, оно до сих пор там, если меня никто не обскакал. Что за странные рожи ты корчишь?

— Неважно, — простонал я. — Ты что-то говорил.

— А, ну да. Я хотел сказать, что когда ты предположил, что он, может быть, гоняется за мной из-за какого-то известного мне секрета, это заставило меня вспомнить о сокровище Дидоны, — он пожал плечами. — Что ж, это возможно. Кроме этого мне не приходит на ум, ради чего кому-то ловить меня втайне от всех остальных.

На самом деле я бы с удовольствием не разговаривал с ним некоторое время, чтобы окончательно не потерять контроль от ярости.

— Ну вот, — сказал я. — Значит, это возможно. Сколько народу знало об этой истории с сокровищем?

Он кивнул.

— Только придворные, — сказал он. — Те из них, которым я мог доверить самое жизнь. Но ты знаешь не хуже меня, как глубоко я заблуждался на их счет. А если подумать, из всех людей, вовлеченных в дело, только я знал все детали. Я запомнил их наизусть, а потом сжег карту. Поэтому да, полагаю, что я единственный человек в мире, который знает все о сокровище, если только Виникул не рассказал кому-нибудь еще. Но это вряд ли, он был очень мнительный тип.